Bот это да! Актриса прожила с мужем 26 счастливых лет и больше не выходила замуж. Такого, как ее Владимир, она не встретила, а других было не надо
Наталья Белогородцева снималась в фильме «Половодье». Ей было всего двадцать. Она была ужасно милой, трогательной, очень симпатичной. Тридцатипятилетний звукооператор Владимир Крачковский смотрел на нее и чувствовал что-то похожее на восторг. Ему хотелось защитить эту веселую пухленькую девушку от всех опасностей, которые были в мире, создать вокруг нее защитное пространство. И еще ему все время хотелось ее накормить.
Наталья знала, что она очень хорошенькая, и знала, что нравится мужчинам. Но ее опыт общения с ними ограничивался ровесниками, которое ухаживать не умели. А Владимир каждое утро стучал в дверь ее номера (Наталья жила в большой комнате вместе с другими актрисами) и вручал завтрак на подносе: булочки, творог, ягоды, сметану. Другим актрисам приносили цветы. Но завтраки Наталье нравились больше. В том было что-то такое… не как у всех. Это было не просто ухаживание — это была забота.
«Все актрисы с такой завистью смотрели! У меня не было букетов, как у них, но было это. И вот этим Володя меня покорил на всю оставшуюся жизнь».
Это мой муж
Наталью поражало, что Володя даже не намекал на какое-то сближение. Казалось, что ему ничего от нее не надо, что он приносит эти завтраки просто так, как будто… ну, вот есть прекрасный человек, и хочется его порадовать. И никакого «взамен». Это был очень сильный ход. Никто никогда в жизни не давал ей столько тепла. Она вообще не представляла, что существуют такие мужчины. И решила, что ни за что его не потеряет.
«Сказала себе: «Все, это мой человек, мой муж!».В 1996 году фильм «Половодье» вышел на киноэкраны, и Наталья с Владимиром поженились. Церемония была скромной: сходили в ЗАГС, выпили с родителями шампанского и уехали в Тарусу, туда, где снималось их кино. Через год у них родился сын.
Летающие тарелки
Жили они очень счастливо — так хорошо, как только можно пожелать. В этой семье были радость и понимание, уважение и доверие. И они умели принимать друг друга со всеми тараканами, со всеми заскоками и шероховатостями характера. Наталья всегда была очень эмоциональной, терпение не было ее сильной стороной. Характер — порох, могла взорваться на пустом месте. А спокойный, уверенный в себе Владимир как-то легко направлял этот неукротимый поток в нужное русло.
Было, например, так. Крачковский мог разложить на кухне какие-то детали и два часа подряд паять из них телевизор.
— Убери, пожалуйста, я буду готовить обед, — просила Наталья мягким голосом, в котором уже слышалось приближение бури.В ответ молчание. Поглощенный любимым занятием, он ее не слышал.
Наталья просила еще пару раз, потом брала тарелку и с размаху швыряла ее в стену.
Владимир невозмутимо поднимал глаза на жену, переводил их на осколки и спрашивал спокойно:
— А мы чай-то сегодня будем пить? Ей было легко с ним. Кричишь, бушуешь — и вот твоя буря разбивается о скалу, надежную, несокрушимую. Она знала, что та скала всегда ее защитит.
Выжить и жить
Наталья Крачковская всегда очень нравилась мужчинам. Поклонников у нее было — хоть отбавляй. Но она ни разу не позволяла себе никаких романов, даже флирта, и мысли такой не было. Кроме мужа, ее не интересовал ни один мужчина. И не было у них никакой ревности, никаких отравляющих жизнь скандалов, выяснений отношений. Только любовь и была.
Они прожили вместе 26 чудесных лет. Владимир умер скоропостижно, от сердечного приступа. Ему было немного за 60. После его смерти Наталья почувствовала, что сама стоит на краю бездны. И понимала, что нужно отойти от этого края как можно дальше. Жить не хотелось. Но надо было жить, для начала хотя бы выжить.
Что она делала: по макушку загрузила себя работой. Заставила себя перестать плакать, искать сочувствия у друзей. Сказала себе жестко, чтобы больше не возвращаться к этой теме:
«Тебе никто не поможет. У всех свои семьи, у всех свои дела, научись жить одна».И она научилась.
И еще 28 лет прожила без своего Володи. Ее несколько раз звали замуж, и подруги советовали: иди, может быть, и получится что-нибудь, тяжело одной. А она говорила:
Такого, как Володя, не находится, а другого мне не надо…