Никогда не хотел сыграть Гамлета

Юрий Стоянов — популярный актер и телеведущий. Недавно он закончил сниматься в комедии «Графоманы». Стоянов рассказал «Москвичке», почему юмор — дело весьма серьезное.
Смех
Если хочешь насмешить специально — ничего не получится. В этом главная беда многих современных комедий. Там нет ничего, кроме желания любой ценой рассмешить зрителя. Единственный критерий — будут ржать или нет. Ну и спотыкаются, конечно. Зритель смеется тогда, когда даже не понимает, собственно, что же такого смешного он видит. Как у Ахматовой: «Когда б вы знали, из какого сора…» Так и в комедии. Но универсального рецепта хорошей комедии не существует. Рецепт — это вся твоя биография, то, к чему ты шел всю жизнь. И каждый раз, когда ты входишь в кадр, все рецепты испаряются и ты остаешься один на один со своей ролью. И так — каждый раз. К сожалению, невозможно использовать в каждом новом фильме какой-то рецепт, чтобы гарантированно получилось смешно.
Парадоксы
Сложилось так, что меня воспринимают как актера комедийного жанра. Почему так получилось — это долгий разговор. Надо рассказать о первой половине моей жизни, которая была совсем не смешной. Как мы с Ильей Олейниковым придумали смешную передачу, в которой надо было несмешно играть. А в результате получалось очень смешно. Русский юмор — он весь идет через очень серьезные вещи, которые неожиданно дают забавные проявления. Мне всегда нравились такие парадоксы.
Я никогда не воспринимал себя как героя. Никогда не хотел сыграть Гамлета или Ромео. Мне нравилось неклоунскими способами высекать из персонажей что-то смешное.
Опыт
Я максимально стараюсь делиться своим опытом с молодыми коллегами. Мне неинтересно одному с тем, что я сам умею, мне интересно увидеть это еще в ком-то! И потом, у меня что-то может и не получиться, а когда ты это кому-то передаешь, у него вдруг получается. Такие моменты вызывают неописуемую радость! Особенно если это талантливый человек.
Зрители
Для того чтобы сказать, удался фильм или нет, надо видеть реакцию зрителя. Актерского пребывания на площадке недостаточно, чтобы в полной мере оценить результат. Вообще фильм рождается на монтаже. Конечно, режиссеры стараются, но итог может быть понятен только тогда, когда люди купят билет и посмотрят картину в зрительном зале кинотеатра.
Женское дело
Сегодня растет количество очень качественного женского кино. Я один раз снимался у женщины-режиссера. Ее работа отличалась невероятной тщательностью, невероятной подготовкой к съемкам. Она точно знала, чего хочет. Все было очень системно. С точки зрения технологии ремесла — безукоризненно. Что касается литературы, то я не делю, как часто бывает, авторов на женщин-писателей и мужчин-писателей. Я делю всех писателей на хороших и плохих. Но поскольку мы знаем издаваемых мужчин-писателей больше, то и плохих писателей среди них больше. А вообще женская проза и женский кинематограф набирают огромные обороты в России и в мире. Женщин еще бы во власть побольше — было бы замечательно!
Столица
Я люблю ту часть города, где учился. Бывшая улица Герцена (Большая Никитская улица. —«Москвичка»), окрестности Дмитровки, Собиновский переулок, Театр Маяковского, ГИТИС, Консерватория имени Чайковского… Хорошо улочками можно пройтись до Тверской. Рядом — Никитские ворота, Бронная, Патриаршие пруды… Там прошла моя молодость. Там мы учились, репетировали, валяли дурака, а главное, приобретали профессию. И Москва была замечательной. Я имею в виду не советскую Москву, а город моей юности, друзей и воспоминаний. Она была потрясающей! Ну а сейчас есть много новых красивых мест. Некоторые улицы стали пешеходными. Появляются фонарики, скамеечки, кафешки — мне эта тенденция очень нравится. Несмотря на то, что я петербуржец, перебравшийся в Москву, никакого антагонизма у меня нет. Я люблю этот город, а он принимает меня. Наши чувства взаимны.
Самоирония
Мои любимые писатели — Чехов, Гоголь, Твен, Довлатов. Люблю их за самоиронию. Когда ирония начинается с себя самого — это признак большого ума и таланта.